Як Великі Виграші Змінюють Долю Людини. Реальні Історії

ред. код]

Бакара дуже динамічна, правила її відносно прості.

У грі беруть участь дві людини: банкір (дилер) і гравець. Плюс до цього, до 14 чоловік за столом можуть ставити на перемогу банкіра, гравця або на нічию. Виграє той, хто зможе набрати комбінацію карт із загальним числом очок 9 або якомога ближче до 9.

Коли ставки зроблено, банкір і гравець отримують по дві карти. У певних випадках може бути видано третю карту гравцеві, банкірові або обом (див. нижче Правило третьої карти).

Карти з двійки по дев'ятку оцінюють за номіналом; туз «коштує» одне очко. Решта карт цінності не мають і дають 0 очок. Якщо сума очок більша за 10, з неї віднімається (тобто, якщо випадуть дві дев'ятки, то сума очок буде 9 + 9&#;— 10 = 8)

Комбінація карт, що дає 9 очок, називається «натуральною». Якщо очок 8, то комбінація також називається «натуральною» і вважається вдалою. Якщо у гравця на руках тільки карти, що не мають цінності (фігури або десятки, сума очок 0), то така комбінація карт називається «бакара».

Правило третьої карти[ред. ред. код]

Хоча ставка в бакара може бути дуже великою, і для більшої безпеки гри, в традиційних казино, зазвичай, процес проходить в приватних або окремих кімнатах, Midi Punto також дозволяє гравцям з меншим капіталом брати участь завдяки нижчим мінімальним лімітам ставок.

Міні Пунто[ред.

Отечественная журналистика становится всего лишь частью пиар-технологий и шоу-бизнеса. Гражданская ее миссия размыта и «обезврежена».

В стране, где отсутствует яркая телевизионная политическая публицистика, а газетная исчерпывается всего несколькими фамилиями в минимальном количестве изданий, – нет свободы слова. Ведь в классическом понимании свобода слова – это, прежде всего, возможность выражения идей, убеждений и взглядов. И только с развитием технических средств, позволяющих манипулировать сознанием миллионов людей, свободе слова стала угрожать и элементарная цензура фактов. Не может быть демократии в стране, где нет ярких партийных или идеологически акцентированных изданий – таких, как  «Либерасьон», «Гардиан» и прочих всем известных зарубежных примеров. Ведь демократия – это конкуренция идеологий, концепций развития общества, а не политических фигур, воющих за доступ к государственным ресурсам. По сути, «демократия политической целесообразности», которую сейчас пытаются навязать Украине, не имеет ничего общего с ценностями универсальной демократии, постулированными еще в Хельсинской декларации прав человека.

Что в этом ряду первично: отсутствие настоящей демократии порождает отсутствие настоящей свободы слова? Или наоборот – именно отсутствие свободы слова до бесконечности продлевает в Украине период первоначального накопления капитала, не позволяет сформироваться гражданскому обществу, оставляет приход диктатуры потенциально возможным?.. Позволю себе оставить поиск ответа на этот вопрос философам, социологам и политологам…

Я же уже на протяжении десяти лет твержу об особой миссии журналистов в обществе. Ибо считаю, что журналистам самой природой их профессии дано так много возможностей и прав, в том числе получения достаточно солидных материальных дивидендов, что это неминуемо накладывает на нас и особые обязательства. Социальные обязательства людей, принадлежащих к элите общества, от деятельности которых напрямую зависит эффективность существующих в стране механизмов поддержания должного равновесия между государственной властью и государственной ответственностью.

Увы, коллег, готовых вести дискуссии о нашей особой корпоративной миссии, по-прежнему не слишком много. И как-то не почувствовалось перестройки работы «старых журналистских кадров» и нового дыхания молодых и дерзких после, казалось бы, воодушевившей всех нас наглядным примером «можем, если захотим» оранжевой революции.

Политики «приручили» журналистов

Через три с половиной года после Майдана картина состояния украинской журналистики печальна. Оранжевая власть вместе с лояльными ей олигархами с помощью пряника сделала то, чего не смог сделать кнутом режим Кучмы. Оранжисты превратили украинских журналистов в рабов, пекущихся исключительно об удовлетворении желудка и рефлексов, к коим относятся и жажда славы, ощущение собственной значимости и прочее. Во времена правления Кучмы журналисты в массе своей ненавидели медведчуковскую цензуру. И даже не выступая открыто против темников, а просто выполняя их халтурно, доводя в каких-то случаях пожелания темникотворцев до абсурда, одновременно всегда использовали возможность «поддержать» оранжевую оппозицию, чем фактически помогли последней придти к власти. Но после го украинские журналисты так и не смогли «выздороветь»от этой «родовой травмы» – как правило, некритичной поддержки любых действий оранжевых политиков.

Известную и абсолютно правильную по содержанию акцию журналистского протеста в связи с конфликтом корреспондента «Украинской правды» Сергея Лещенко и Виктора Ющенко летом го Секретариату Президента удалось микшировать. Лояльность журналистов «покупалась» оранжевыми политиками с помощью месседжей типа «вы же нас поддерживали в м, сейчас по-прежнему “революция” в опасности, вот нам бы парламентские выборы (го) пережить, а потом уже…». Да и сами журналисты в большинстве своем не могли отделаться от мыслей о том, что-де критика оранжевых политиков на руку бело-голубым – и наоборот… Журналисты и после революции так и не стали шпионами от общества в политикуме, оставаясь шпионами (заложниками) противоположных политических лагерей. Что, как показал опыт, особенно опасно, когда эти политические лагеря начисто лишены какого-либо вразумительного идеологического различия. Ведь таким образом журналисты, по сути, превращаются в проводников даже не ценностей, а всего лишь сиюминутных политических интересов разного рода «вождей».

Итак, «политическая целесообразность» после го закрыла рот Западу, который также, по сути, отказался от публичной критики власти Ющенко; она же стала кляпом во рту и у сочувствовавших Майдану украинских журналистов. В итоге журналисты после го так и не смогли довести до логического результата ни один из конфликтов политиков с представителями массмедиа. А таким результатом могло быть только полное отлучение от политики конкретных одиозных личностей. Единичные акции так и не переросли в прецеденты, в традицию самоорганизации журналистов в ответ на неприятие политиками критики.

Вторым мощным инструментом «приручения» журналистов власть предержащими и олигархами стала… рыночная целесообразность. К сожалению, и здесь я не ошибалась, когда еще в конце девяностых доказывала маститым коллегам, что рыночная цензура не менее страшна, чем цензура рейтингов. Как сказал на проходившем в апреле этого года в Париже Евразийском форуме по медиаразвитию представитель ОБСЕ по свободе слова Миклош Харасти, «финансовая независимость необязательно ведет к редакционной независимости. Безубыточные медиа – необходимое, но совершенно недостаточное условие для появления ответственной журналистики».

Самым наглядным примером того, как журналисты сами, без принуждения, следуют исключительно конъюнктуре даже там, где идет речь об их собственных правах, – было их отношение к депутату от Партии регионов Олегу Калашникову после его конфликта со съемочной группой СТБ. Парадоксально, но факт: именно после этого конфликта Калашников стал для наших СМИ суперпопулярной личностью, экспертом по всем вопросам! Вместо обструкции журналисты предоставили ему режим наибольшего благоприятствования – и вряд ли их к этому принуждали менеджеры телеканалов! Просто срабатывал рыночный инстинкт: ага, засветившийся персонаж, значит, зритель прильнет к экранам, я без особых усилий сделаю резонансный сюжет, меня похвалят…

И что уж тогда говорить о тех случаях, когда речь идет не о лени или удовлетворении честолюбия, меркантильности журналистов – а об их реальных экономических интересах! Когда, скажем, джинса – как способ повышения прибыльности медиа – навязывается топ-менеджерами в качестве залога достойной оплаты журналистского труда и как часть «семейной корпоративной» этики, правил игры коммерческих СМИ с государством и бизнесом.

Третьим механизмом «обуздания» журналистов стал прямой подкуп партиями харизматических представителей медийной корпорации местами в выборных органах, включая Верховную Раду. Таким образом, произошли сразу две опасные для журналистской корпорации вещи. С одной стороны, политики вырывали из журналистской среды потенциальных лидеров, которые могли бы своей независимой позицией и авторитетом у коллег противостоять «приручению». А с другой – места в списках надо было «отрабатывать», особенно рьяно тем, кто уже утратил творческий потенциал и для кого уход в политику стал, по сути, палочкой-выручалочкой. В итоге украинские телеканалы, за редким исключением, вместо пусть хотя бы мягкой, но все-таки критики новой власти (ведь любую власть есть за что критиковать) начало ее всеми силами поддерживать, да так, как и Кучме не снилось. Тем более что уж кто-то, а собственникам телеканалов дружба с властью всегда милей конфронтации, как любому, в принципе, бизнесу. Естественно, что оборотной стороной стало постепенное вытеснение из редакций «неуправляемых», «неудобных» журналистов, которым теперь зачастую просто «не находится» места в украинских СМИ.

Четвертый способ – деперсонализация отечественного телеэфира. Не в смысле не дать покрасоваться в кадре – этой возможности как раз наши топ-менеджеры предоставляют молодняку с лихвой! А в смысле низведения журналистов и телеведущих до уровня кукол, руководимых редакторами и не несущих личной ответственности за все сказанное и сделанное ими в эфире. Объективно этому способствует начавшаяся активная холдингизация отечественных медиа, которая реально нивелирует значимость личного опыта и профессионализма каждого отдельного журналиста, делая его вполне заменяемой деталью мощной системы 

Кстати, символично, что масштабно этот процесс начался именно с телеканала «Интер», который еще в х годах минувшего столетия противопоставил философии развития «1+1» – «команда звезд» – философию «звездной команды». Команду звезд, понятно, создать нелегко. А вот слепить «звездную команду» с помощью технологий куда как легче, индивидуального «пошива» не требуется. Массовые увольнения на «Интере» в начале го, зацепившие не только молодняк, но и интеровскую «белую кость», как я и предсказывала, стали мощнейшей оплеухой отечественному журналистскому сообществу. И хотя, не без стараний медиапрофсоюза и «Детектор медіа», экономические права интеровцев были-таки соблюдены, тем не менее – сигнал был дан и верно понят! Тем более что во времена Кучмы именно фактор критического публичного мониторинга действий оранжевой власти со стороны отечественного гражданского общества и западного сообщества, особенно после убийства Георгия Гонгадзе, служил мощной защитой оппозиционерам и независимым журналистам. Нынче же собственники СМИ, в условиях отсутствия такого мониторинга просто поддерживая президентскую власть в ключевых вопросах, уже не боятся расправляться с журналистами, запросто списывая все на рыночные причины и хозяйственные конфликты! В итоге и цензура как таковая не нужна: при запуганных (возможностью увольнения, ухудшения условий работы etс.) журналистах вступает в силу самоцензура – вещь куда более опасная, поскольку практически не поддается объективным методам фиксации.

Пятый фактор – «раздутость» рынка СМИ, связанная с отсутствием в стране политической воли на отказ от внерыночных механизмов функционирования медиа и от медиакоррупции в виде скрытой политической и экономической рекламы. Я уже говорила о том, что для эффективности борьбы с коррупцией в медиа нужны усилия не только гражданского общества и самих медийщиков, но и Нацрады по телевидению и радиовещанию, налоговых органов и правоохранительных структур. Но таких усилий никто не собирается предпринимать. На качественном состоянии журналистики внерыночная раздутость медиарынка сказывается самым прямым образом. Ведь обеспечить столь большое количество рабочих мест в СМИ невозможно даже просто квалифицированными кадрами, не говоря уже о кадрах, осознающих свою гражданскую миссию и готовых нести ответственность за ее воплощение. Между тем, непрофессионал в медиа – это, в том числе и в первую очередь, послушный исполнитель всех пожеланий или приказов собственников и топ-менеджеров. Тот, кто из-за собственного непрофессионализма является, по сути, лишь поставщиком информационного сырья для «редакторской» журналистики; тот, чья роль сводится лишь к тому, чтобы быть «приставкой» для микрофона, а все остальное за него сделают оператор и редактор – вряд ли будет пытаться каким-то образом отстаивать профессиональные принципы.

Немалую лепту в размытие понимания молодыми людьми миссии нашей профессии вносит и отсутствие запрета на работу в СМИ студентов, что принято во многих западных странах. Наши студенты, работающие в редакциях, опять-таки, оказываются наименее защищенными от произвола собственников СМИ в силу недостаточного уровня профессионализма и естественного для совсем молодых людей отсутствия «личностного стержня», сочетающихся с огромными амбициями и желанием «выбиться в люди».

В отсутствие зрелого журналистского сообщества

Впрочем, сами отечественные журналисты несут за все произошедшее с ними за прошедшие три года ответственность не меньшую, если не большую, чем наши вожди, законодатели и бизнес. На самом деле для защиты наших прав и права общества знать у журналистов всегда был и есть очень эффективный метод: самоорганизация. Точно так же, как в – годах темники были возможны только лишь в условиях неспособности украинских журналистов к массовому организованному протесту, так и в – годах джинса наверняка пала бы, если бы медийщики сподобились создать хотя бы предзабастовочную ситуацию на нескольких телеканалах. И рыночная цензура, и тотальное «ожелтение» телевидения, и отсутствие общественного вещания, и экономическая и этическая незащищенность журналистов, – все эти грустные реалии нынешнего состояния нашего информпространства были бы невозможны при наличии в Украине зрелого журналистского сообщества. Сообщества, которое было бы способно формулировать, ставить и добиваться от властей ответа на самые насущные вопросы бытия украинских граждан. А также – публично отстаивать интересы собственной корпорации как самого мощного артикулятора интересов гражданского общества.

Но, увы. Все причисляющие себя к журналистам в Украине по-прежнему разобщены и дезориентированы. О журналистике как миссии говорят лишь одиночки – встречающие в лучшем случае лишь молчаливое непонимание и игнорирование остальных. В акцию против джинсы «Не продаемся!» вошли только несколько десятков «буйных» – остальные молча продолжают соглашаться или злорадствовать. Уход со своих каналов Егора Соболева и Иванны Коберник не вызвал особых волнений в нашей среде. Немыслимо, но промолчали все журналисты 5-го канала, делавшего когда-то революцию. Впрочем, с тем 5-м каналом – каналом Андрея Шевченко и Романа Скрыпина – нынешний ничего не связывает. Похоже, Святослав Цеголко, Татьяна Даниленко, Роман Чайка превратились в «стиральные машинки “Ретона”» для очистки имиджа тех, кто зарабатывает на «черновецких» и иже с ними.

Два медиапрофсоюза – киевский (КНМП) и всеукраинский (НМПУ) – в стадии глухой войны «вождей» и потери высоких целей. За помощью к ним медийщики обращаются лишь в случаях массовых увольнений – не понимая, что сильные профсоюзы могут быть не только «чипами и дейлами, спешащими на помощь», но и «предохранителями» от конфликтов. Телевизионная молодежь, заполонившая стендапы новостных программ, в большинстве своем кайфует от одного факта своего «вещания» на всю страну ничего не значащих пустых слов, от ощущения собственной неотразимости и объективно высоких зарплат. И, кажется, больше их ничего не тревожит. Нынешний наплыв в телеэфир так называемых расследовательских программ – лишь «ширма», прикрывающая очевидное: только единицы их авторов видят задачу подобных проектов в помощи противостоянию граждан коррупции, бездеятельности чиновников и органов власти. Для большинства же журналистов, опять-таки, форма важнее содержания, журналистика из социальной функции превращается в гламурный артефакт… Чем в таком случае расследовательские программы такого уровня отличаются от «продукта», производимого Катей Осадчей или Татьяной Рамус?

Как увидеть свет в конце туннеля?

Где выход? Одни неравнодушные рассуждают об отсутствии позитивного героя для наших медиа. При этом они забывают, что на самом деле поиск и раскрутка настоящих героев времени как раз является одной из задач самих СМИ. Может, не могут найти?

Другие говорят о том, что надо просто терпеливо строить медиарынок – и он-де сам собой разрешит все проблемы, через конкуренцию повышая качество медийного продукта. Но мы уже говорили, что то, что хорошо для рынка, – совсем не обязательно хорошо для общества, большие рейтинги приносят отнюдь не просветительские проекты, а чернуха и желтуха…

Третьи толкуют о том, что телевидение и есть сфера развлечений, а гражданское общество пусть удовлетвориться тем, что когда-то (при нашей ли жизни? – так и хочется спросить) будет транслироваться на общественных или нишевых телеканалах…

Я уверена, что на самом деле украинская журналистика на данном этапе столкнулась с острейшим кризисом самоидентификации – себя и своей профессии. Тех, кто прошел подобную самоидентификацию в годы перестройки и первые годы независимости Украины, а затем еще и не предал ее – оказалось слишком мало, чтобы осознание своей миссии стало достоянием корпорации в целом. Не способствуют этому, увы, и отечественная система образования журналистов, не говоря уже о сложившейся системе координат в отечественных СМИ.

Поэтому для всех нас – особенно зрелых журналистов – я не вижу на нынешнем этапе важнее задачи, чем задача возвращения в отечественную журналистику понятия ее социальной миссии. Ярчайшим образом об азах этой миссии напомнил всем нам в недавнем послании к СМИ Папа Римский, Бенедикт ХV1. «Медіа в цілому не є лише засобом поширення ідеї, але можуть і повинні бути також засобом у служінні більш справедливому і солідарному світу… (…) Більше того, можна сказати, що пошук і висвітлення правди про людину є найбільшим покликанням Засобів масової інформації». Мы должны помочь молодым коллегам осознать эту миссию как ценность, как важнейший принцип, разрушение и нарушение которых каждым из них ведет к потере репутации и, в конце концов, к потере возможности оставаться в профессии. Только такое отношение большинства отечественных журналистов к сакральности своей профессии позволит нам эффективно выстраивать и ее защиту от всяческих поползновений, от вытеснения понятия «миссии» из украинского медийного пространства.

Что, с моей точки зрения, необходимо прежде всего предпринять тем, кто сам честен и профессионален и готов прикладывать усилия к тому, чтобы ответственное отношение к журналистике распространялось вширь и вглубь?

1. Прежде всего, нам всем необходимо отказаться играть роль актеров в квазиполитическом спектакле, разыгрываемом нынешними власть предержащими не без нашей, медийной, помощи, на глазах у всего изумленного мира. Вплоть до того, что уважающие себя профессионалы уже в ближайшее время, например, с начала нового сезона, должны отказаться от ведения многочисленных ток-шоу, целью которых является не дискуссия о стратегиях и концепциях, а создание оболванивающих общество конфликтов ради конфликтов. Которые лишь пережевывают судорожные деяния наших политиков, жаждущих на популизме отхватить себе еще кусочек власти и благ.

2. Для честного журналиста нравственной на данный момент является одна позиция: отказ от поддержки, даже косвенной, любых имеющихся сегодня в наличии политических сил. Ющенко, Тимошенко, Янукович, Литвин и прочие нынешние – ко всем из них уже давно пора начать относиться по гамбургскому счету, а не по принципу «сукин сын, но наш сукин сын» или философии «меньшего зла». Да, в м, поддержав де-факто команду Ющенко-Тимошенко, журналисты, вместе с большинством народа, сделали правильный выбор. Но по прошествии уже почти четырех лет деление политиков на «наших» и «ненаших» должно отойти в прошлое, уступив место сугубо прагматичному требованию от каждого из них внятно формулировать, что конкретного они предлагают для развития страны. При отсутствии вразумительного и системного ответа – жесткая и принципиальная критика либо… «забвение».

3. Одновременно все усилия мы, ответственные журналисты, должны направить на поиск новых лиц для отечественной политики, бизнеса, науки, гуманитарных сфер. И гражданского давления на тех политиков, кто еще может измениться. Пора, наконец-то, вспомнить о том, что в городах и селах нашей большой страны идет интенсивная экономическая, духовная, интеллектуальная жизнь. Зарождается малый и средний честный бизнес, совершаются научные открытия, появляется новая волна умных, образованных молодых менеджеров и т. д., и т. п. Почему всего этого мы не видим на наших телеэкранах, потчующих нас лишь маньяками, чудаками да ЧП? Нерейтингово? Но тогда и не надо обижаться на жизнь – в стране маньяков, чудаков, без нормальных европейских политических лидеров. А ведь искать в народе, в жизни обычных людей позитивные примеры зарождения новой, урбанизированной культуры, новых экономических, социальных отношений – вот самая актуальная задача ответственных СМИ. Наравне с привлечением к сотрудничеству со СМИ интеллектуалов.

4. Поскольку тенденция к «ожелтению» телевизионной журналистики на нынешнем этапе приобретает характер гуманитарной катастрофы, а украинское общество еще не завершило переход от имперско-подчиненного состояния к подлинно европейскому, велика опасность потери телевидением действительно интеллектуального, а не люмпенизированного зрителя. Все мы, ответственные журналисты, должны быть готовы противостоять тенденции к «ожелтению» телевизионной журналистики. Если понадобится – быть готовыми ко всеобщей телевизионной забастовке, и, кстати, к сопровождающим ее факторам – штрейкбрехерству, например. Чем это не задача для журналистских профсоюзов? В принципе, должны уйти из эфира ведущие всех программ, которых когда-то брали для серьезной работы с целью информирования общества, а теперь используют для оболванивания этого общества. Те, кого нанимали на работу гувернантками, не должны давать себя использовать в качестве проституток.

5. Идти в «народ». То есть, идти к студентам, начинающим журналистам и говорить с ними о миссии нашей профессии. Можно также только приветствовать инициативы отдельных журналистов или СМИ – по созданию школ журналистских расследований, школ повышения профессиональной квалификации. Но необходимо и в этих курсах предусмотреть мощную составную часть дискуссий о гражданском предназначении нашей профессии, о смысле (а не только форме) всех наших профессиональных усилий. Причем, надо идти не только на журфаки. Ведь хорошее журналистское расследование злоупотребления общественными финансами может сделать не только выпускник факультета журналистики, но и, что гораздо более вероятно, выпускник экономического факультета. Почему бы не организовывать (грантодатели, ау!) школы журналистики для студентов разных факультетов университетов, например?

6. Сделать все от нас зависящее, чтобы акции против джинсы приобрели действительно масштабный характер. Публично, в целом ряде акций, статей заявить об естественной разности интересов собственников медиа – как бизнесменов, и редакционных коллективов – как артикуляторов интересов гражданского общества. На Западе в этом никто не видит ничего подрывающего основы медиабизнеса. И отношения критического партнерства (а не полного подчинения или слияния интересов и позиций) владельцев медиа – с одной стороны, а с другой стороны – редакций, медийных профсоюзов, наблюдательных советов, в которые часто входят и представители общественности, – легальны и традиционны. Именно они являются залогом того, что в западных странах медиа являются (хотя и там все отнюдь не бесконфликтно и не беспроблемно) не просто бизнесом, но социально ответственным бизнесом.

7. Использовать любые пути – гранты, средства от малого и среднего отечественного бизнеса – для создания пусть локальных, небольших, но независимых от влияния больших корпораций и больших политиков медиа, в том числе – тематически нишевых. Конечно же, наиболее эффективный и недорогой путь здесь – интернет-технологии, и развитие гражданской журналистики будет само по себе способствовать плюрализации медиавлияний на публику. Активнее включиться в этот процесс представителям некоммерческих организаций – актуальная задача, уже артикулированная и на международных форумах по медиаразвитию. Хотелось бы верить и в планы некоторых крупных корпораций по созданию проектов нового типа – как, скажем, доводится слышать о планах СКМ относительного запуска в эфир социализированного новостного телеканала. Да, страна нуждается в положительном примере организации модернового и качественного телевизионного проекта. Главное – чтобы у команды, которая, возможно, придет руководить таким каналом, многое из задуманного получилось.

8. Создать мощную общественную инициативу (и предоставить ей информационную поддержку) по лоббированию изменений в налоговое и благотворительное законодательство, с тем чтобы облегчить поддержку отечественным бизнесом организаций гражданского общества. Скажем, кто из наших граждан осведомлен о работе коалиции благотворительных фондов, которая стремится реформировать устаревший закон «О благотворительности и благотворительных организациях»? Между тем, на эффективных механизмах поощрения меценатства держится, по сути, вся мощь западного гражданского общества, которое только и способно контролировать власть. В Украине существует множество препятствий для осуществления благотворительной деятельности, что практически обрекает отечественные неправительственные организации на поддержку лишь из-за рубежа. И, увы, в проектах Налогового кодекса ни власть, ни оппозиция не собираются изменять эту ситуацию. Именно журналисты должны напоминать об этой проблеме законодателям.

9. Очевидно, что проблемы с самоидентификацией журналистов в Украине связаны не в последнюю очередь с отсутствием влиятельного и мобильного, дееспособного творческого журналистского союза. Законсервированность ситуации с ныне существующим НСЖУ, связанная с целым комплексом всем известных объективных и субъективных причин, – понятна. Но, как представляется, уже неприемлема. Очевидно, уже нужна инициатива по созданию новой живой журналистской организации – в деятельности которой был бы силен именно этический мотив, мотив ответственности самих журналистов перед обществом.

Наконец, необходимо обновление нынешней или создание на ее базе новой Комиссии по журналистской этике. В ее состав должны войти уже не только сами журналисты, но и, самое важное, топ-менеджеры тех изданий, которые уже доросли до понимания необходимости отказа от той же джинсы, например.

Возможность подобного переформатирования деятельности Комиссии по журналистской этике самым непосредственным образом связана с эффективностью работы судебной системы в стране. В западных странах именно желание решать этические споры внесудебным путем (что, помимо всего прочего, значительно дешевле) вынуждает топ-менеджеров входить в состав таких органов медийного самоконтроля. Отсюда вытекают две задачи – во-первых, всем действующим журналистским и общественным организациям, действующим в сфере СМИ, необходимо активнее использовать судебные иски для защиты прав и самих журналистов, и потребителей недобросовестной медиапродукции. Во-вторых, безусловно, одной из приоритетных тем для всех ответственных медиа должна быть судебная реформа, модернизация судебной системы в Украине, меры по устранению коррупцию в судах. Пока ведь, увы, в особом внимании к этой тематике – в отличие от внимания к популистским политическим скандалам – наши СМИ не замечены.

Фактически, сейчас существование украинской журналистики и, прежде всего ее телевизионного сегмента, оказалось под угрозой превращения ее из фундамента гражданского общества в не более чем часть индустрии развлечений и пиар-технологий. И от позиции именно профессиональных и авторитетных журналистов зависит, удастся ли нам справиться с этой угрозой, или нет. Вот уж точно имеем ситуацию, когда спасение утопающих является делом рук самих утопающих. Делом, как вы понимаете, не терпящим отлагательств.

Команда «Детектора медіа» понад 20 років виконує роль watchdog'a українських медіа. Ми аналізуємо якість контенту і спонукаємо медіагравців дотримуватися професійних та етичних стандартів. Щоб інформація, яку отримуєте ви, була правдивою та повною.

До річчя з дня народження видання ми відновлюємо нашу Спільноту! Це коло активних людей, які хочуть та можуть фінансово підтримати наше видання, долучитися до генерування спільних ідей та отримувати більше ексклюзивної інформації про стан справ в українських медіа.

Мабуть, ще ніколи якісна журналістика не була такою важливою, як сьогодні.

У зв'язку зі зміною назви громадської організації «Телекритика» на «Детектор медіа» в році, в архівних матеріалах сайтів, видавцем яких є організація, назва також змінена

* Знайшовши помилку, виділіть її та натисніть Ctrl+Enter.

Долучайтеся до Спільноти «Детектора медіа»!

Ми прагнемо об’єднати тих, хто вміє критично мислити та прагне змінювати український медіапростір на краще. Разом ми сильніші!

Спільнота ДМ

Використовуючи наш сайт ви даєте нам згоду на використання файлів cookie на вашому пристрої.

ред. код]

Це оригінальна французька версія гри, як і раніше найпопулярніша варіація гри у Франції. У цій версії найчастіше використовуються шість перетасованих колод карт, і гравці на початку визначають «банкіра» між собою. Ця роль передається решті гравців під час гри, а загальні правила такі ж, як у Punto Banco, з додатковими кроками, зробленими на етапі ставок.

Типові правила гри[ред. ред. код]

Mini Punto&#;— це ще один крок вперед у доступній грі в бакару. У цьому варіанті мінімальна сума ставки навіть нижча за вимоги Midi Punto.

Шемен де Фер[ред.

nest...

8108 8109 8110 8111 8112